Неточные совпадения
Но у Николая оставалось чувство правильно
проведенной жизни, сын вырастал на его глазах; Павел, напротив, одинокий холостяк, вступал
в то смутное, сумеречное время, время сожалений, похожих на надежды, надежд, похожих на сожаления, когда молодость прошла, а старость еще не настала.
В области же действительной
жизни, которая имеет не только свои права, но и сама налагает великие обязанности, —
в этой области мы, если хотим быть гуманными, христианами наконец, мы должны и обязаны проводить убеждения, лишь оправданные рассудком и опытом,
проведенные чрез горнило анализа, словом, действовать разумно, а не безумно, как во сне и
в бреду, чтобы не нанести вреда человеку, чтобы не измучить и не погубить человека.
О чем думал он? Вероятно, о своей молодости, о том, что он мог бы устроить свою
жизнь иначе, о своих родных, о любимой женщине, о
жизни,
проведенной в тайге,
в одиночестве…
Поездкой
в Покровское и тихим летом,
проведенным там, начинается та изящная, возмужалая и деятельная полоса нашей московской
жизни, которая длилась до кончины моего отца и, пожалуй, до нашего отъезда.
Годы,
проведенные в советской России,
в стихии коммунистической революции, давали мне чувство наибольшей остроты и напряженности
жизни, наибольших контрастов.
С оника, после многолетней разлуки,
проведенной в двух различных мирах, не понимая ясно ни чужих, ни даже собственных мыслей, цепляясь за слова и возражая одними словами, заспорили они о предметах самых отвлеченных, — и спорили так, как будто дело шло о
жизни и смерти обоих: голосили и вопили так, что все люди всполошились
в доме, а бедный Лемм, который с самого приезда Михалевича заперся у себя
в комнате, почувствовал недоуменье и начал даже чего-то смутно бояться.
Строго
проведенная покровительственная система является
в промышленной
жизни страны тем же, чем служит школа для каждого человека
в отдельности: пока человек не окреп и учится, ясное дело, что он еще не может конкурировать со взрослыми людьми; но дайте ему возможность вырасти и выучиться, тогда он смело выступит конкурентом на всемирный рынок труда.
Проверять мои слова, конечно, никому не приходило
в голову, а о паспорте
в те времена и
в тех местах вообще никто и не спрашивал, да он никому и не был нужен. Судили и ценили человека по работе, а не по бумагам. Молнией сверкнули
в памяти дни,
проведенные мною
в зимовнике, и вся обстановка
жизни в нем.
Не бурные порывы, не страсти, не грозные перевороты источили это тело и придали ему вид преждевременной дряхлости, а беспрерывная, тяжелая, мелкая, оскорбительная борьба с нуждою, дума о завтрашнем дне,
жизнь,
проведенная в недостатках и заботах.
Но только въехали мы
в Рогожскую заставу, только обхватил меня шум, гам и говор, только замелькали передо мною лавочки с калачами и цирюльни с безобразными вывесками, только запрыгала наша коляска по мостовой, как мгновенно исчезли и новые и старые воспоминания и мне показалось, что я не выезжал из Москвы: два дня,
проведенные в деревне, канули
в восемь месяцев московской
жизни, как две капли
в стакан воды.
Несколько недель,
проведенных мною на Половинке
в обществе Гаврилы Степаныча, Александры Васильевны, Евстигнея и изредка посещавшего нас Мухоедова, принадлежат к счастливейшему времени моей
жизни, по крайней мере никогда мне не случалось проводить время с такой пользой и вместе с таким удовольствием; моя работа быстро подвигалась вперед, Гаврило Степаныч принимал
в ней самое живое участие, помогал мне словом и делом и с лихорадочным нетерпением следил за прибывавшим числом исписанных листов, которые он имел ангельское терпение перечитывать по десять раз, делал замечания, помогал
в вычислениях, так что
в результате моя работа настолько же принадлежала мне, как и ему.
Желание поступить
в кавалерию и три недели,
проведенные с ремонтерами
в Лебедяни, осталось самым светлым, счастливым периодом
в его
жизни, так что желание это сначала он перенес
в действительность, потом
в воспоминание и сам уже стал твердо верить
в свое кавалерийское прошедшее, что не мешало ему быть по мягкосердечию и честности истинно достойнейшим человеком.
Но его исторические романы страждут анахронизмом;
в них также нет общности, нет идеи, воодушевляющей все сочинение и
проведенной во всех частях ее: это ряд отдельных очерков, но это не картина народной
жизни, не стройное поэтическое целое, восстановляющее перед нами целую минувшую эпоху.
Два года,
проведенные в училище на казенном содержании, под строгим надзором начальства, совершенное отсутствие знакомых, где можно было бы отдохнуть
в праздничные дни от казарменной
жизни училища, ни копейки собственных денег, с помощью которых он мог бы доставить себе какое-нибудь развлечение, — все это слишком утомило его.
Никогда
в другое время не был так счастлив и доволен
жизнью Артур, как
в эти дни,
проведенные с любимой женщиной.
Он остался на берегу Днепра, а я уехал к Кольбергу. С тех пор я уже не видал старика, он умер — не от грусти, не от печали одиночества, а просто от смерти, и прислал мне
в наследие своих классиков; а я… я вступил
в новую
жизнь —
в новую колею ошибок, которые запишу когда-нибудь; конечно, уже не
в эту тетрадь, заключающую дни моего детства и юношества,
проведенные между людьми, которым да будет мирный сон и вечная память.
Теперь,
в заключение этой главы, я отмечу особенно главнейшие моменты того, как будущий писатель складывался во мне
в студенческие годы,
проведенные в"Ливонских Афинах", и что поддержало во мне все возраставшее внутреннее влечение к миру художественно воспроизведенной русской
жизни, удаляя меня от мира теоретической и прикладной науки.
Зная, что она только что начала вкушать светскую
жизнь после стольких лет,
проведенных в благословенном тамбовском наместничестве, и год траура
в Петербурге, граф Свиридов находил это очень естественным и терпеливо ожидал, пока настанет вожделенный день и княжна переменит свою корону на графскую.
Ему невольно припомнилось его прошлое,
жизнь беззаботная, бескручинная. Он жил воспоминаниями да памятью о последних днях,
проведенных у Строгановых,
в светлице своей лапушки. О будущем старался не думать. «Чему быть, того не миновать», — утешал он себя русской фаталической пословицей и на этом несколько успокоился, порадовав горячо его любившего друга Ивана Ивановича. Его порядком смутило то настроение Ермака Тимофеевича, с которым он тронулся
в опасный и трудный поход.
В первый же день,
проведенный вместе с мужем и женой, он вполне убедился, что огонь их домашнего очага, который и светит, и греет
в супружеской
жизни, потух совершенно.
Также быстро промелькнули и первые его шаги по окончании университетского курса: визит к бывшему его учителю Константину Николаевичу Вознесенскому, роковое совпадение одновременного с ним визита к нему же княгини Зинаиды Павловны Шестовой, сцена с ней
в номере Северной гостиницы,
проведенный с нею остаток того же дня,
жизнь в Шестове, еще более роковая для него встреча с княжной Маргаритой Дмитриевной.